РАЗРЕШИТЕ ПРЕДЛОЖИТЬ

 

«Не плакать, не смеяться, а понимать».

Б. Спиноза

 

«Сегодня проблема приобщения молодого поколения к чтению становится особенно актуальной…» Эта фраза уже стерлась от частоты употребления. Что же происходит с чтением молодежи на самом деле?

Несмотря на словесную поддержку официальных правительственных изречений, все остается на своих местах. В эпоху товарно-денежных отношений книга становится продуктом потребления. Как изменить сложившееся положение вещей? Как приобщить ребенка к чтению? Как научить его любить книгу? Ответы на эти вопросы вы сможете найти, прочитав произведения, рекомендованные Центром чтения Национальной библиотекой Удмуртии.

 

(Гонсалес Гальего, Рубен Давид. Белое на черном / Рубен Давид Гонсалес Гальего. – С-Пб.; М. Лимбус Пресс, 2003. – 221 с.)

 

Эта книга, еще в 2002 году получившая премию «Русский Букер», заслуживает того, чтобы быть прочитанной в каждой семье. Но этого пока не произошло.

Писатель Рубен Давид Гонсалес Гальего, внук генерального секретаря коммунистической партии Испании, родился в России и с самого рождения был обречен на тяжелейшие испытания рока: смерть брата-близнеца, его собственный приговор – ДЦП, разлучение с матерью (ей было объявлено, что он умер). Волею судьбы он явился пешкой в политических играх коммунистических партий разных стран. Бесконечная череда детских, инвалидных домов, больничных палат, наконец, хоспис, выбор между жизнью и смертью, где смерть, как всегда в его случае, казалась самым простым выходом. И, наконец, три брака, три дочери, встреча с матерью через тридцать лет, «возвращение» в Испанию, активная творческая деятельность и социальная жизнь.

Автобиографический роман в рассказах «Белое на черном» Рубена Гальего стал сенсацией уже в журнальной публикации. Однако в настоящей момент книга становится особенно актуальной, поскольку демонстрирует авторскую концепцию становления личности в условиях… отсутствия каких–либо условий для ее становления.

Образ главного героя, Рубена, иллюстрирует нам жизнь детей с ограниченными возможностями в условия социалистической изоляции: «Я – герой. Быть героем легко. Если у тебя нет рук или ног – ты герой или покойник. Если у тебя нет родителей – надейся на свои руки и ноги. И будь героем. Если у тебя нет ни рук, ни ног, а ты к тому же ухитрился появиться на свет сиротой – все. Ты обречён быть героем до конца своих дней. Или сдохнуть. Я герой. У меня просто нет другого выхода».

При помощи образа главного героя автор иллюстрирует не новую к настоящему моменту концепцию выживания и сохранения облика человека в нечеловеческих условиях. Здесь уже оставили свои веские комментарии А. И. Солженицын, В. Т. Шаламов, Ф. М. Достоевский. Однако уникальность данного произведения заключается в том, что в предложенную среду выживания погружается детское сознание, не отягощённое ни опытом мировой культуры, ни христианской моралью, ни вообще какими–либо знаниями, просто потому, что это ребенок.   

Маленький человек, который живет интуицией, мыслит образами, мечтами, а позднее иностранными аллюзиями, не поддающимися корректировке официальным режимом. Да, Рубен знает, что с подобными воззрениями в его мире не выживешь, однако, что мы видим в финале?

Дом, семья, ребенок, «возвращение» в Испанию, возможность творить, пусть двумя пальцами действующей руки. И жизнь, Жизнь впереди, такая, какую он сам себе придумал, глядя в опостылевший белый потолок больничной палаты, устремляясь туда, где рождаются буквы, слова и мысли: черные буквы на белом потолке, а ночью – белые на черном: «Я не люблю  белый  цвет. Белый – цвет бессилия и обречённости,  цвет больничного потолка  и  белых  простыней».

В данном произведении книга, желание и возможность писать, является нам способом познания мира. В главе «Штык» книга приобретает метафоричное значение штыка, бьющего точно в цель: «Что остается у человека, когда не остается почти ничего? Чем оправдать свое жалкое полусуществование полутрупа? Зачем жить? Я не знал тогда, я и сейчас не знаю. Но, как Павел Корчагин, я не хочу умирать до смерти. Я буду жить до последнего. Я буду драться. Медленно нажимая на клавиши компьютера, я ставлю букву после буквы. Я тщательно кую свой штык – свою книгу, я знаю, что имею право только на один удар, второго шанса не будет. Я стараюсь, очень стараюсь. Я знаю: штык – это наверняка. Штык – отличная вещь, надежная».

Роман «Белое на черном» демонстрирует глубину и всепобеждающую мощь детского сознания (главы «Пацаны», «Саша», «Котлета» и др.). Все произведение помогает родителям научиться слушать и, главное, слышать свое дитя, не навязываясь ему с дидактикой (глава «Пластилин», «Собака»). Кроме того, роман в рассказах иллюстрирует ошибки авторитарной системы воспитания и способы их преодоления.

Стилистика произведения легка и непринужденна. Краткие главы и общеупотребительная лексика облегчают восприятие содержания. «Белое на черном» написано так интенсивно, ярко, емко, с такой беспощадной честностью, как способно воспринимать этот мир лишь детское сознание, лишённое социальных рамок и запретов.

Роман Рубена Гальего «Белое на черном» рекомендован всем родителям, заинтересованным в гармоничном воспитании своих детей, желающим понять трудности переходного возраста, уловить истоки конфликтов, обойти или исправить собственные ошибки воспитания. Кроме того, произведение может быть интересно и детям старшего школьного возраста, поскольку жизненный опыт главного героя иллюстрирует способы преодоления критических ситуаций, которыми наполнена современная действительность.

 

(Пеннак, Даниэль. Как роман / Даниэль Пеннак; пер с фр. Натальи Шаховской. – М.: Самокат, 2005. – 189 с.)

 

Даниэль Пеннак (настоящее имя Daniel Pennaccioni), популярный французский писатель, корсиканец по происхождению. Более 25 лет он был учителем в Париже и Суассоне, по большей части занимался детьми с задержками в развитии. В настоящее время Д. Пеннак является профессором филологии.

Его педагогическое эссе «Как роман», согласно жанру, несёт антитетичную семантику, заявленную уже в самом заглавии произведения. С одной стороны эссе, как определённая литературная форма, требует лиризма изложения, с другой стороны, название «Как роман» предполагает эпичность содержания.

Что мы узнаем? Здесь, как в романе, присутствует главный герой – книга – «продукт общества гиперпотребления», а также книга как навязанный школьной программой «кирпич на голову; спрессованная вечность, материализовавшаяся скука». И ведётся исчерпывающе подробное повествование о жизни и развитии главного героя в существующей реальности, в молодых, незрелых ещё умах подростков, а также детей младшего дошкольного возраста.

Основной конфликт произведения –  «…мой сын, моя дочь, молодежь не любят читать». Д. Пеннак не только поднимает волнующую всю мировую общественность проблему, но и предлагает пути её решения. В особой эссеистической манере Д. Пеннак ведёт диалог с самим собой, с воображаемыми оппонентами, учениками, их родителями, наконец, с читателем. Потому узко педагогические методы, которые предлагает автор, воспринимаются читателем легко и не навязчиво: как посыл, как пожелание. Именно таким способом они быстрее достигают своей цели!

Произведение представляет собой размышления на тему предпосылок, причин и следствий того, почему юношество утратило любовь к чтению. Автор рассуждает о книге и в бытовом её понимании и в более широком, концептуальном. Кроме того, педагог предлагает проследовать за ним на урок в школу для «тех, кого отчисли из лицеев центральных округов, потому что их оценки не давали надежд на степень бакалавра, ну то есть никаких надежд», и попробовать вместе с ним разбудить в подростках радость чтения, способность мыслить, анализировать.

Помимо этого автор обличает основные ошибки современного преподавания литературы в школе и предлагает наиболее действенный путь приобщения ребенка к книге. Путь «Дать им читать».

Образы педагогического эссе почерпнуты из жизни: это мать, отец, ребёнок, брат, ученики, студенты. Но главное, становятся образами авторы и персонажи прочитанных книг: Гюстав Флобер и Госпожа Бовари, мадам де Лафайет и Принцесса Клевская, Габриэль Гарсиа Маркес и полковник Буэндиа, Патрик Зюскинд и Жан-Батист Гренуй… После прочтения книг они словно оживают в диалогах читателей и обретают какие-то особые, сообразно новейшей эпохе, в которой живут их воскресители, черты.

Педагогическое эссе Д. Пеннака «Как роман» является художественно совершенным произведением уже потому, что педагогические, лингвистические, философские сентенции не образуют здесь гордиев узел. Они виртуозно вплетаются в живое, динамичное, пронизанное юмором повествование, наполненное занимательными примерами из собственной жизни автора или его педагогической практики. Легкое по форме изложения, глубокое по содержанию педагогическое эссе Даниэля Пеннака «Как роман» может быть рекомендовано педагогам словесности, студентам-филологам, каждому родителю, заинтересованному в гармоничном развитии своего ребёнка, а также ученикам старшего школьного возраста или любому другому любителю порассуждать над причинно-следственными связями…

 

(Пеннак, Даниэль. Школьные страдания / Даниэль Пеннак; пер. с фр. С. Ю. Васильева – С-Пб.: Амфора, 2009. – 247 с.)

 

Роман Д. Пеннака «Школьные страдания» продолжает педагогическую тематику. В основу книги легли его личные переживания двоякого рода –  опыт отстающего ученика и профессиональные наблюдения первоклассного учителя.

На примере главного героя произведения иллюстрируется психология «проблемного» ребёнка, «плохого» ученика, его мировосприятие и внутренний конфликт. Мы видим причины и истоки всех этих многочисленных «У меня это никогда не получится…», «Ничего, ничего я не хочу…», «Забивают <голову> всякой никому не нужной дурью!» и т. п.

В книге представлен анализ взаимоотношений ученика и учителя, который дополняется иллюстрацией модели семейных взаимосвязей. Д. Пеннак рисует образ современного ребёнка, живущего в мире «Бабули Маркетинг». Таким способом автор указывает на причины появления проблемных, отказывающихся что-либо воспринимать, замыкающихся в себе подростков: «Дети без будущего. Дети, из которых ничего никогда не выйдет».

Как всегда, основываясь на личном опыте, Д. Пеннак предлагает пути решения проблемы: «Грамматические болезни лечатся при помощи грамматики, орфографические ошибки искореняются при помощи упражнений, страх перед чтением преодолевается чтением, боязнь не понять – погружением в текст, а привычка думать вообще приобретается благодаря размышлениям, ограниченным темой, которой мы занимаемся здесь, сейчас, на этом уроке, в классе, где мы сейчас находимся».

Основные образы романа, взятые автором из реальной жизни, воплощают социальные типы и явления, связанные с проблематикой произведения. Это Максимилиан, тип трудного подростка, порождение мира «Бабули Маркетинг». Это четыре «спасителя», четыре «гения педагогики», которые воплощают идеальных учителей, способных разглядеть в проблемном ребенке «бесхитростного весельчака-фантазёра с суицидальными наклонностями». Это и образы множества учеников и учителей, в каждом из которых скрыт личный или профессиональный конфликт.

Художественный талант автора проявляется в его особой способности колоритно проиллюстрировать сугубо педагогические или философские сентенции примерами, взятыми из жизни, «оживить». Особое внимание здесь уделяется метафоре, с помощью которой объясняются, по мнению автора, «неуместные» в системе образования понятия.

Книга «Школьные страдания» позволят педагогам, родителям и самим подросткам облегчить их существование в мире «школьных страданий».

 

Елена Родыгина,

Центр  чтения Национальной библиотеки УР