КРУГЛЫЙ СТОЛ

посвященный 60-летию Вениамина Никаноровича ИВШИНА

 

 

Зоя БОГОМОЛОВА

 

Поиск заветного слова

 

Истинной поэзии всегда свойственно стремление не только высказать отношение ко дню сегодняшнему, но и выразить «святую память прошлых лет». Речь идет об историзме мышления — в социальном, нравственном, эстетическом аспектах, в основе которого и опыт народа, и пережитое художником слова. А чтобы мыслить исторически, надо быть аналитиком, понимать законы диалектики (гегелевской), уметь в настоящем выявить следы прошлого и ростки будущего, то есть соединить три категории времени: прошлое, настоящее и будущее. Это отличительная черта художественного мышления одного из ведущих удмуртских поэтов — Вениамина Ившина, творчество которого пока еще глубоко не изучено.

Самобытный, истинно национальный поэт на протяжении всего творческого пути «жизнью восхищался» («Художник»), всегда ставя в центре внимания человека, образ народной жизни. Для поэта главное — соединить прошлое с настоящим, обратившись к духовному наследию народа. А для этого он стремится создать картину единого, многоголосого, многоцветного бытия мира, включающую образы живой и неживой природы (земля, небо, река, родники, поля, луга, лес, солнце, озеро), и то, что родилось и рождается в душах людей за их многовековую историю бытования: предания, мифы, сказки, легенды, песни. Затаенная мечта поэта — сказать «откровенные, главные слова» о жизни, а для этого надо найти внутреннюю и внешнюю опору. И он обращается к традиционному народному жанру — молитве, чтобы полнее выразить свои чувства и желания:

Помоги, о рассвет, молвить слово простое и доброе,

научи, как воспеть глину, дерево, скобель, резец,

пробуди во мне смелость, решимость, отвагу,

с которыми

красоту создавал и лелеял мой пращур-творец.

 

Жизненная позиция и эстетическое кредо В.Ившина — быть верным классическим традициям: гуманизму, любви к людям, — искать более совершенные формы художественного осмысления действительности. Редко встретишь писателя, который так спокойно, почти равнодушно относился бы к своей известности, лишен был честолюбия, желания занять место в элитной творческой среде, получить высокую оценку и т. д. Истоки этого не только в национальных корнях, в менталитете, но и в образе мыслей, в понимании общественного назначения художника слова, деяния которого должны быть оценены прежде всего читателями, а по большому счету — народом.

Мы имеем дело с поэтом, которому доступно философское осмысление жизни. Он пытается художественно воссоздать «портреты» разных эпох, проецируя их на свой жизненный опыт. В стихотворении «Родник» пишет:

 

И дорога моя

впереди меня долго бежала.

Запылилась дорога, покуда я шел по стране.

Я устал. И она, мне казалось, устала.

И промокла насквозь от жары

вся рубаха на мне.

 

Обобщенное «я» несет в себе нелегкий опыт народа с самых истоков становления его самосознания. Символический образ родника, источника вдохновения, традиционный в удмуртской поэзии (К.Герд, И.Дядюков, В.Романов, О.Поскребышев, А.Перевощиков, Н.Байтеряков и др.), образ дороги (и даже усталости) — всё это создает картину пережитого, трудного пути, пройденного и народом, и лирическим героем. Образ народа возникает в подтексте. Кстати сказать, особенность поэтических исканий В.Ившина — второй, скрытый сюжет повествования, умение пользоваться «подводным течением» в развитии действия. Он стремится одеть мысль в более емкую художественную плоть, ищет и находит новые смысловые краски. Родник приобретает масштабную обобщенность не только потому, что он подарил поэту «тростинку для свирели», а потому, что вернул ему энергию творчества, сняв душевную инертность, неверие в свои силы. Рядом с родником — живой, движущийся образ реки Чепцы — не только географическая примета края, но и частица Родины, где живут люди с родственными душами, ибо они «каждый день встречают новых и новых друзей». Так в поэзии В.Ившина предметный, вещный мир приобретает нравственный аспект.

Поэзия В.Ившина «многолика», в смысле присутствия в ней образов конкретных личностей. Заслуживает особого разговора цикл посвящений. Речь в нем идет о людях, создающих духовные ценности, наделенных психологическим и творческим своеобразием. Кстати сказать, индивидуальное в человеке поэт пытается выразить через творческое начало, а также погружается в конкретно-исторический контекст времени (П.К.Поздеев, О.А.Поскребышев). Сюжетно стихи построены так, что мотивы народных преданий, легенд переплетаются с фактами, живущими в памяти народной, и указывают на профессиональную принадлежность адресата.

В стихотворении, посвященном О.А.Поскребышеву, не только прославление белой Камы, но и всего многообразия мира, который рождается вокруг. В нем словно заложено то словесное богатство, которое щедро рассыпано в разнообразной по образному и смысловому содержанию поэзии народного поэта Удмуртии. Отсюда и песенная мелодия посвящения: «Берег мой золотой, убаюкай меня как песчинку. / О волна, приласкай ты меня материнской рукой, / и росинку на стебле травы мне пошли, как слезинку, / и наполни глаза мои доброй своей синевой…».

Основной мотив стихотворения «Древнего солнца огонь», посвященного Петру Кирилловичу Поздееву, поэту и фольклористу, — память истории. Это и поэтическая память народа, которая хранит, «как жемчужины», «пламя древних костров», и не только хранит, «а еще и гранит, превращая невзрачный алмаз в бриллиант». Но в повседневный процесс создания основ народной памяти вторгается время, совершая не только созидательную, но и разрушительную работу — «гасит и вновь озаряет черты милых образов, канувших в небытие».

В стихотворении-посвящении «Отзвенел и затих старых песен мотив» рассматриваются этапы жизненного пути женщины: от весны, что «молчаливо ушла», до зенита возраста, когда в общую мелодию сливаются все мотивы, все пути-дороги ее жизни.

Во всех названных посвящениях неизменно главенствует Время — как конкретно-историческая и как философская категория. Об этом — стихотворение «Время», лирический герой которого поставлен перед альтернативой: вторгнуться в ход времени или подчиниться его стремительному, неудержимому бегу. Раздумье о времени окрашено элегическим настроением:

 

Неужели навсегда

в прошлое уйдет

время, что сегодня в нас

дышит и поет…

 

Поэт видит, чувствует, ощущает, как время проходит не только сквозь него — оно пронизывает всё: яркое солн-це, молнию, пшеницу на полях — и таким образом как бы материализуется, приобретает вещность, предметную сущность. Время несет в себе прошлое: оно оставило «пни вдоль дорог», «груды золы», а у людей «много горьких слез». Но в нем заложено и наше будущее — «утро новое придет». И хотя тают «день за днем», существуют вечные временные признаки природы: восход и заход солнца, рассвет, заря, смена времени суток, — вот эти «вечные» проявления времени и соединяют прошлое с настоящим в жизни человека.

 

 

Людмила Богданова

 

Пространственно-временные связи

в поэзии Вениамина Ившина

 

Категории времени и пространства в лирике Вениамина Ившина становятся предметом его рефлексии. Мир ощущается, познается, принимается поэтом благодаря своей пространственно-временной оформленности. Это — одна из отличительных художественных особенностей его поэзии в целом и книги стихов «Узел голосов» в частности.

Сборник имеет несколько разделов, каждый из которых характеризуется только ему свойственными пространственно-временными связями. Так, во «Взгляде» собраны стихотворения, соединяющие далекое прошлое и сегодняшний день удмурта; «Мой день» представлен миниатюрами о сиюминутных впечатлениях лирического героя, о том, что происходит здесь и сейчас; в разделе «Весеннее слово» собраны лирические этюды, посвященные любви, которая предстает также во временном оформлении — как весна в жизни любого человека; «Колокола» доносят до читателя боль поэта, размышляющего о насущных проблемах современного общества, горизонты его внутренней жизни расширяются до планетарных масштабов; стихи заключительного раздела «Свет приветный» объединяет идея дома, семьи, родной земли — всего того, что создает человека и наполняет на протяжении жизни его мир.

В свою очередь, хронотоп каждого раздела усложняется за счет многообразия и разноплановости пространственно-временных отношений на уровне отдельного стиха.

В стихотворении «Ты скромна, моя песня…» мир предстает в своем бесконечном единстве: река Чепца, преодолевая завесы времени, прокладывает путь по удмуртским землям, облака, как и много веков назад, плывут над нашей древней землей, и каждый день (так было и так будет) вешний рассвет зовет человека поклониться вечному миру. Связь времен проявляется в великом и в малом. Историческая инверсия позволяет обнаружить в образах прошлого идеалы будущего:

 

Словно бусы, что были когда-то нелепо рассыпаны,

я мечтаю собрать воедино жемчужины слов

и мелодий, что нашими предками спеты и сыграны,

и случайно потеряны в дебрях прошедших веков.

 

Я надеюсь: однажды, единые в горе и радости,

оживут в моей песне — и прялки старинный узор,

и орнамент ковра, и айшона поблекшего радуга,

и напев тангыры, будоражащей утренний бор.

 

Вещный мир, окружающий героя (старинная прялка, ковер, одежда…), становятся символами соединения времен. Кажется, что в орнаменте ковра или айшона заложена некая программа, не позволяющая забыть прошлое, порвать нити, связующие жизнь разных поколений.

Герой настолько глубоко чувствует эту связь, что миражи генетической памяти начинают «сгущаться» в его сознании и обретать плоть. Словно следуя за памятниками древности, он воссоздает симультанные пространственные изображения. Кажется, что в одно и то же время в одном и том же месте герой видит и движение реки, ее просторы, и людей, которых поглотила бездна веков:

 

Ночь прошла. Выйдя к утренней Каме,

я стоял на обрыве крутом.

И наполнился вдруг парусами

предо мной голубой окоем.

 

Наяву — или это мне снится? —

расписные ладьи казаков,

пугачевцев угрюмые лица

вдруг явились из бездны веков

 

и пропали во мгле за холмами,

за горбатым изгибом реки.

Вслед за ними исчезли, как в яме,

плотогоны, купцы, бурлаки…

 

История жестока. Огонь может испепелить целый город, червь источит стены старых башен, враги пройдут «громадным плугом адским». Но есть песня, которой не страшны ни огонь, ни враги, ни время:

 

Песня — ведь она вольна, как птаха.

Будто пламя — пламенна сама.

 

От огня — она лишь разгорится

в жертвенниках, время победив.

И в грядущих песнях повторится

неубитый арчинский мотив.

 

Песня, слово, язык народа — вот что наполняет жизнь каждого человека, что соединяет судьбы даже далеких по времени, но связанных одной землей поколений.

В разделе «Мой день» автор пытается дать определение и самому себе, и своим современникам. Он не стремится создать всеобъемлющий образ — это нереально. Однако, используя дискретность художественного времени, выхватывая из пространства отдельные фрагменты, поэт выписывает набросок своей жизни, а значит, и жизни вообще. Дело не в подробностях отдельной судьбы, а в логике ее движения.

 

Вот юноша.

Он сел на стригуна,

полслова не промолвил

и свалился.

Похвастался, что он джигит, спьяна.

О, как над ним народ повеселился!

 

Теперь скажу вам, правды не тая:

тот юноша — не кто иной, как я…

<…>

А вот — мужчина.

Все свои дела

обдумает, а после начинает.

Его слова надежны, как скала.

За то его народ и уважает.

Теперь скажу вам, правды не тая:

мужчина тот —

не кто иной, как я…

 

Да, я и тот, и этот…

 

Социально заостренные мысли о поколении, о своем месте в истории страны соседствуют с самыми обычными человеческими чувствами и ощущениями. Запах сирени, дуновение ветра, свежесть дождевых капель — всё это тоже можно выразить одним словом — жизнь. Пейзаж В.Ившина реалистичен, детализирован и одновременно импрессионистичен. Зачастую мы не столько видим жизнь природы, сколько чувствуем ее через восприятие героя. Вот он слышит шелест луга, плеск ручья, пение дроздов, вот у героя возникает ощущение, что в сумраке кустов притаился нюлэсмурт…

То же внимание к ощущениям, переживаниям проявляет поэт и в стихах, обращенных к жизненному пути человека. Как передать тоску по уходящим годам? Как понять, что в большей степени наполняло прошедший день: радость или страдание? Как научиться радоваться самой жизни и мудро, достойно принимать испытания? Вот что волнует лирического героя.

 

Сутулясь и кашляя, словно старик,

мой солнечный день побледнел и поник.

 

В какие леса, за какие холмы

уносит он ворох дневной кутерьмы?

 

Где сможет он спрятать ковер луговой,

синь летнего неба и песенок рой,

 

листву кружевную, траву со двора

и смех, что роняла весь день детвора?

Ушел он. И следом — ушла навсегда

еще одна, жгущая сердце, беда.

 

Он молча ушел… Лишь, прощаясь, вздохнул

и глазом слезящимся мне подмигнул.

 

Пространство жизни одного человека, по мнению поэта, многократно увеличивается и обогащается, если в его судьбе появляется любовь. Как весна пробуждает природу к новой жизни, так и любовь дает человеку новые силы для продолжения пути, дарует жизнь новому человеку:

 

Я встретил тебя — и зацвел зимний сад.

Я понял, что был до сих пор я слепым.

Услышал, как реки под льдами журчат,

и понял, что был я доныне глухим.

 

Зима бесконечная стала весной.

Поет мое сердце — я стал молодым!

Боясь, что однажды, расставшись с тобой,

я сделаюсь снова глухим и слепым…

 

Человек как частица Космоса. Он разный. Он может наслаждаться соловьиным пением и бояться сплетен, может бросить мусор в реку и построить корабль. Он создает пространство вокруг себя и вмещает себя в пространство Космоса. Он проходит испытание временем и ломается под тяжестью испытаний. Так гордиться званием человека или терзаться от своей причастности к этой форме бытия?

 

Вечный, как время,

в пространстве кромешном

Космос простерся ночной.

А человек

в этом мире безбрежном —

с капельку величиной.

 

Но и частичка весенней ледышки,

чистая, словно слеза,

прыгает смелым десантником с вышки,

даже не жмуря глаза.

 

Но ведь и в маленькой самой росинке

вдруг отразятся порой

радуга,

поле,

дорога,

осинки,

небо за синей рекой

и человек —

это чудо природы,

это начало начал…

 

В центре Вселенной — человек. В центре внимания человека — и сам он, и тот мир, который его окружает, а это прежде всего родной дом, малая родина, излучающая приветный свет, зовущая к себе, когда ты в дальних странствиях, поддерживающая тебя на протяжении всего жизненного пути. Так и называется заключительный раздел поэтического сборника — «Свет приветный». Этими же мыслями наполнено стихотворение «Голоса»:

 

Скалу — и ту ломают годы,

дробят подземные ключи.

Звезда сорвется с небосвода —

и тонет в сумрачной ночи.

 

Перед усталыми глазами

встает безжизненный простор.

И ветер бьет в лицо

и с нами

заводит свой

тоскливый спор…

 

Но дарят горы, умирая,

руду, а звезды на лету

нам открывают, дорогая,

возвышенную красоту.

 

И гул машин в полях безбрежных

не будит грустных дум во мне.

 

И песен ласковых и нежных

всё больше

в милой стороне.

 

 

Роза КИРИЛЛОВА

 

Мифопоэтика в творчестве

Вениамина Ившина

 

Особенность поэзии В.Ившина — в ее любовной преданности родному языку, собственном созвучии с мелодией природы и звука родного слова.

 

Его в колыбели качали

не рощи, поля и холмы,

а радости, беды, печали,

большие сердца и умы.

Но путь его —

древний и вольный,

который удмурты прошли,

не шастал тропою окольной

от отчего дома вдали.

Удмуртский язык

 

Автор понимает, что сохранить родные традиции, язык и культуру намного сложнее, но поэт верит в будущее: «Я верю, что будет он вечен, / как труд наш, / как хлеб и любовь».

Поднимая различные проблемы народной жизни, увлекаясь изображением разных сторон народного быта, традиций и нравов, поэт выделяет главное: для него важней  забота о родном крае, селе и о родном языке. Он глубоко размышляет и твердо уверен, что судьба народа, его жизненная сила и духовное богатство в большей степени зависят от каждого отдельно взятого человека.

 

Мне надо хлеб растить,

и по тропе любви

шагать,

и песни петь

по вечерам соседке —

вот здесь магнит какой!

Попробуй,

оторви

Меня, как лист сухой

С черемуховой ветки!

Магнит

 

Поэт умело пользуется художественными приемами, характерными для национального фольклора, мифопоэтики. На основе историко-фольклорного материала написаны «Земля Воршуда», «Ванялудские женщины», «Гора Иднакара», «Арчинская песня» и т. д. Значительное место в данных стихотворениях занимают философские размышления. Поэт живо рассуждает об истории народа, о его языке и литературе. Автор убежден, что вековые народные традиции складывались совершенно не случайно: приобретая жизненный опыт, народ сохранял в обрядах и обычаях самое ценное, жизненно необходимое.

 

Мой арчинский хвойный край,

куалы старинный рай,

черных туч вороньих грай…

Коваль, пахарь, зверобой,

пекарь, пасечник — любой,

кто здесь жил, — вдруг стал травой,

илом, ивой…

Все вы тут — сестра и брат,

свекор, деверь, кум и сват,

виноват не виноват — взят могилой.

Земля Воршуда

 

Мифопоэтика Вениамина Ившина во многом исходит из языческого миропредставления и являет собой единый мир, цельный и нерасчленимый, живущий по закону родового единства. Природа его, освященная языческими представлениями, перелившись в художественное созна-ние поэта, определила его натурфилософию.

Поэзия В.Ившина живописна. По яркости и свежести красок она близка импрессионизму.

Вот картина цвета голубого.

Красный луг —

Художника другого.

Третий,

вдохновеньем увлеченный,

даже солнце выкрасил в зеленый.

Художник

 

Картина жизни удмуртского народа в поэзии В.Ившина полна и романтической приподнятости, и реальности мира.

 

Желто-зелено-красная просинь

разноцветных сентябрьских небес.

Зерна — желтые. В зелени — озимь.

В красном — яблони. В радуге — лес.

Желто-зелено-красная осень —

краше не было в мире чудес!

 

Поэт искусно сочетает реалистическую конкретность с романтической символикой. Это позволяет ему, остава-ясь очень национальным в микроощущении, добиваться большей обобщенности философского образа.

Лаконичность, сдержанность поэзии В.Ившина — это его национальная черта, свойство древних форм челове-ческой культуры. Поэт верен исторической культуре, тра-дициям, обычаям предков, мифу и фольклору. Он смог создать свою национальную художественную форму, суть которой состоит в величайшей простоте и наивности. Это поэзия, предельно приближенная к природе и первоздан-ным формам прекрасного — мифам, фольклору. В музы-ке стихов, в сочной палитре красок природа становится одухотворенной и слитой воедино с человеком.

 Стихи В.Ившина — как бы ступени к нравственному совершенствованию человека: к свету вечных истин и на-стоящих ценностей. Через свое творчество он знакомит нас с нравственными нормами, а также традициями, куль-турой и историей, уходящими вглубь к корням. Поэт-фило-соф убежден, что возвращение к исконным началам — единственный путь создания самобытной национальной культуры. И сам создает оригинальную национальную ли-рику, которая своеобразно сочетает в себе национальное мифопоэтическое начало и опыт мирового искусства, его двух основных направлений — реализма и романтизма.

 

 

Елена Красновская

 

Тема творчестваtc “Тема творчества”

в лирике Вениамина Ившинаtc “в лирике Вениамина Ившина”

 

Тема творчества ярко выражена в стихах сборника «Узел голосов» (Пер. В.Емельянова. Ижевск: Удмуртия, 2001). Уже первое стихотворение — своего рода программа поэта, характеристика, которую он дает себе, его мечты и надежды. Автор отождествляет творчество с песней, скромной, «как вешний рассвет перламутровый», в которой он мечтает «…собрать воедино  жемчужины слов / и мелодий, что нашими предками спеты и сыграны, / и случайно потеряны в дебрях прошедших веков» («Ты скромна, моя песня…»).

Поэты Удмуртии не раз отождествляли творчество с песней. В стихах поэта-классика Флора Васильева песня — образ многозначный. Это и творчество, и новая жизнь, и вечная память: «Новая песня из старой рождается / Новое в старом начало берет» («Только вчера расцветала черемуха…»), «Негромкая песня, сердечная песня / Имя твое сохранит на века» («Именем твоим»). С песней о родном крае со всеми его радостями и печалями сравнивают поэзию Владимира Семакина (Г.Ходырев). В стихотворении Андрея Самсонова «Дивное дело: уток и основа…» выражена мысль о том, что песнь и есть творчество поэта: «Тку я ковер, золотой и атласный: / Звонкую песнь, за строкою строку».

Автор сборника «Узел голосов» черпает вдохновение для своей песни в далекой истории своего народа, когда мудрые арские купцы плыли по Чепце в ладьях и на баржах, звучали кубыз и гусли расписные. Но время сохранило лишь тесло — инструмент, который в умелых руках превращал деревья в ладьи. Для поэта и его лирического героя тесло —

 

…и песня над притихшим лесом,

и те волшебные ключи

и родники, что, воскресая

в заветном имени Чупчи,

звенят, мне душу окрыляя.

«Ты скромна, моя песня…»

 

Прошлое как магнит притягивает поэта, обогащает его творчество причастностью к давно минувшим событиям, к славному городу Арча — белому лебедю Арского народа:

 

О Арча! Столица дум моих!

Я твоей заветной песне внемлю

и прошу: согрей собой мой стих

так — как солнце согревает землю.

Арчинская песня

 

С темой творчества в стихах В.Ившина тесно связан мотив предназначения поэта, смысл появления его на земле. Автор отвечает на вопрос:

Зачем я в мир пришел меж летом и зимой?

Быть может, лишь затем,

чтоб осенью туманной

Воспеть моих родных,

и дом родимый мой,

и красоту земли моей обетованной…

Тень

 

Путь каждого поэта тернист и многотруден. И чем больше выстрадано и пережито поэтом, тем интереснее он для своего читателя:

 

…капли счастья и тоски

вбирает сердце каждого поэта.

И потому в себе самом себя

ищу я,

чтобы в жизни беспросветной

однажды подарить тебе — тебя,

мой лучший друг,

читатель мой заветный.

«“Прощай!“ — сказал я прежнему себе…»

 

О чем бы ни писал Вениамин Ившин — это всё главным образом о человеке, о его душе, страдающей из-за несовершенства мира, в котором много горя и потерь. И потому не всегда поэт может «петь легко и светло».

 

Как мне жить, дышать, жевать свежий хлеб,

тихо радуясь, что сад — весь в цвету,

если кто-то в это время ослеп,

потерял надежду, веру, мечту,

если кто-то пал в неравном бою,

если мать надела черный платок…

 

Не ругай, приятель, песню мою.

На обочине я жить бы не смог.

Слеза

 

Тема отчего дома, малой родины поэта, его истоков неразрывно связана с темой творчества. Автор вновь и вновь возвращается к родным пенатам. Здесь он черпает силы и вдохновение, его согревает память детства. Здесь рождались первые стихи.

Приведем второе шестистишие — секстину стихотворения «На родной улице». Обнаруживаем один из распространенных типов повтора в поэзии — анафору. Как известно, основная функция повтора усилительная. В этом стихотворении повтор создает эмоциональную напряженность, экспрессивность, усиливает ритмико-мелодические качества текста.

 

Здесь первая песня моя начиналась

и в далях далеких со мною рассталась.

Здесь небо — просторно, а солнышко — ало.

Родная земля меня здесь приласкала

и ветром весенним, и папиной сказкой,

и маминой незабываемой лаской.

 

Одним из, несомненно, важных поэтических образов В.Ившина является река Кама. Стихотворение «С чего начинается Кама» — развернутая метафора, в которой риторика сменяется размышлением, ответом на поставленные вопросы о судьбе народа, его «горе и счастье». Приведем фрагмент второй двенадцатистрочной строфы, в которой вновь встречается анафора:

 

Породил мою Каму не снег —

пусть и в самую снежную ночку.

Породил мою Каму глоток

неподсудного горя и счастья.

Породил мою Каму исток,

пусть извилистого, но участья

в том вселенском устройстве небес,

что, крутую волну поднимая,

значит больше, чем поле и лес,

чем лишь чья-то забота земная.

 

Здесь у поэта намечена и космическая тема — связь реки, земли и человека с «вселенским устройством небес».

В заключительном двенадцатистишии образ Камы-реки ассоциируется с «тихой», то есть лирической, самоуглубленной, не пафосной поэзией В.Ившина. Она лишена эмоциональных всплесков, бурного кипения страстей, но в ней есть качества, определяющие достоинство истинной поэзии: ее лирический герой погружен в раздумья о связи времен, о месте своем на земле, о главных в жизни словах.

 

Но, представьте, река не кричит

о великом своем назначеньи.

Тихо-тихо вначале журчит.

Да и после — на мощном теченьи

не горланит нам: «Вот она — я!» —

уступая сирене маячной.

Так порою напев соловья

заглушается музыкой дачной.

Так порой деревенский фонарь

ярче звезд занебесных маячит,

но при этом — и ныне, и встарь,

и в грядущем — не многое значит…

 

Для поэта и его лирического героя камский берег, звенящий, «как большие былинные древние гусли», — отчий дом, где он «словно в этой волне белопенной родился», был воспитан и даже ощущал себя вумуртом (божеством воды, водяным). Камские волны священны для него, как живая вода, припадая к которой черпаешь силы для творчества, обретаешь себя, свои корни, ощущаешь причаст-ность к прошлому и настоящему своей Родины.

 

Берег мой золотой, убаюкай меня, как песчинку.

О волна, приласкай ты меня материнской рукой,

и росинку на стебле травы мне пошли, как слезинку,

и наполни глаза мои доброй своей синевой,

чтобы, — где бы я ни был, —

повсюду при имени Кама

мне всегда вспоминалась Удмуртия, Родина, мама…

«Камский берег терзают бугристые

сизые волны…»

 

Образ Камы-реки — это и связующее звено, мост, соединяющий прошлое с будущим, спасающий от забвенья. Приведем фрагмент стихотворения «Древнего солнца огонь»:

 

Как жемчужины, память народа хранит

пламя древних костров, соловьиный дискант.

И не только хранит, а еще и гранит,

превращая невзрачный алмаз в бриллиант.

Даже в малом ньыльчуре возможно сберечь

и огонь, что над Камою белой пылал,

и далекого пращура мудрую речь,

и подругу, что лебедь над Камой искал.

 

Одним из основополагающих и многозначных образов поэзии Вениамина Ившина является небо, голубой окоём. Поэт признается: «мне силу дают небеса голубые». Образ неба — олицетворение творческого взлета, возвышения над прозой жизни, это камертон, дающий чистоту интонации стиха.

 

О небо!

Душу окрылив,

меняясь, но не изменяя

своей природе изначальной,

своей заглавной сути,

ты,

как зеркало передо мной,

всегда сияешь, отражая

мою любовь,

мои печали,

мои заботы и мечты.

Мое небо

 

Небо ассоциируется с творчеством и искусством вообще, с духовным началом в человеке, с красотой мира. Быстро чахнет человек без неба — без высокой мечты, даже если «есть в избытке и вода и хлеб» — заявляет поэт. Лирический герой его стихов убежден:

 

Прочь, уныние! Хватит хранить

дохлых мыслей сухие угрозы.

Надо к небу стремиться и жить <…>

как поэты, что звезды мечты,

несмотря ни на что, зажигают.

«Теплый дождь омывает поля»

 

С темой небес тесно связан мотив крыльев: «И на крыльях своих выше сумрачных туч поднимают / и меня, и тебя, вдохновляя, любовь и судьба». Заключительные строки стихотворения «Я признаюсь: мне силу дают небеса голубые…» ударны в смысловом отношении и приближаются к афоризму.

В системе образов и образных мотивов поэзии В.Ившина крылья — это синоним вдохновения, полета мысли, парения мечты, символ творчества, знак мастерства.

 

Расправь скорее песни крылья сильные,

лети навстречу будущему дню

сквозь мрак ночей, сквозь ураганы пыльные —

к манящему небесному огню.

«Не жди рассвета этой темной полночью…»

Рассветным солнцем пробужден

и в занебесье вознесен —

лечу почти что без усилья.

И справа поле у меня,

и слева поле у меня —

мои крепчающие крылья.

«А небо — что ни говори…»

 

Труженик-мастер не может быть бескрылым, всякое созидающее творчество — крылато:

 

Что с того, что у него одна рука?

Ведь наличие пустого рукава

не мешает разглядеть издалека

за его спиною крылья мастерства.

«Однорукий плотник ставни мастерит…»

 

Тема творчества имеет место и в любовной лирике поэта. «Любовь для поэта Ившина и его лирического героя — смысл жизни, душа поэта открыта всему, чем полна жизнь: природе, людям, преобразующим мир, небесам, соловьям и, конечно же, любимой» (З.Богомолова). Любовь не только окрыляет, но и открывает поэту новый мир, обостряет его зрение и слух: «Я встретил тебя — и зацвел зимний сад. / Я понял, что был до сих пор я слепым. / Услышал, как реки под льдами журчат, / и понял, что был я доныне глухим».

Поэт всегда стремится к тому, чтобы его стихи оставили добрый след в душах людей, его беспокоит, «как они в народе отзовутся». И самое первое стихотворение сборника «Узел голосов», названное нами программным, выражает надежду автора:

 

И, быть может, пробьется

сквозь камни моей неумелости

к свету белому первый упрямый росток мастерства.

И решусь, и, ерошась, как ежик,

от собственной смелости

вдруг скажу откровенные, главные в жизни слова.

 

А в конце книги эта надежда, окрепнув до уверенности, рождает гимн «пламенному слову». Смысловая арка, переброшенная от начала к концу, скрепляет архитектонику всего сборника.

От пламенного слова

бумага не горит.

Но — вспыхивает сердце,

ликует и болит.

То затрещит, как хворост,

то тлеет угольком,

то легким пеплом вьется

у речки над костром,

где сожжена бумага

была давным-давно…

Костер погас,

а слово

пылает всё равно!

Пламенное слово

 

 

Тамара ПАНТЕЛЕЕВА

 

УДИВИТЕЛЬНЫЙ МИР ДЕТСТВА

Вениамина ИВШИНА

 

В 2007 году исполнилось 100 лет со времени издания первой книги для чтения на вотском языке. Это была книга, которая дала возможность удмуртским детям читать на родном языке. За сто лет проблема функционирования и развития родного языка не стала для нас, удмуртов, менее острой. И сегодня остаются актуальными педагогические идеи удмуртских просветителей И.С.Михеева, И.В.Яковлева, А.А.Поздеевой и др. Задача педагогов нынешнего поколения — привить детям с самых ранних лет любовь к своему языку, стремление знать и изучать его. Этой благородной цели служит книга для семейного чтения на удмуртском языке Вениамина Никаноровича Ившина «В удивляющем мире».

В.Н.Ившин по образованию педагог, и это чувствуется с первых строк его книги, можно даже сказать, с обложки, ее оформления, с названия. Книга состоит из восьми разделов, третий делится на две части, четвертый состоит из пяти частей. Каждый раздел, каждая часть включает в себя короткие рассказы, стихи, считалки, дразнилки, скороговорки, пословицы и поговорки — близкие и понятные детскому восприятию. Некоторые из разделов завершаются популярной народной песней, которая как бы подводит итог тому, о чем было сказано. Так, первый раздел «Малыш думает», включающий в себя десять произведений и маленький словарь на удмуртском и русском языках (русские слова снабжены ударением — как известно, для удмуртских детей ударение в русском языке трудно усваиваемо, и овладение им с малых лет способствует развитию билингвизма у ребенка), завершает удмуртская народная гостевая песня (здесь и далее буквальный перевод с удмуртского автора статьи): «Красота опушки — / Когда есть луговые цветы, / Красота дома — / Пока мать с отцом живы».

Структура книги, ее содержание, методика подачи каждого жанра — прозы и поэзии — всё это выдержано в традиционном стиле И.С.Михеева и И.В.Яковлева, которые были убеждены, что детей следует воспитывать в духе патриотизма, прививать им гуманистические идеи: любовь к родителям и близким, уважение к старшему поколению, бережное отношение к окружающему миру природы. В.Ившин, как и первые просветители, придерживается классической методики воспитания детей: «Обучая — воспитывай, воспитывая — обучай» — всё, что интересно тебе, может быть интересным другому.

Вениамин Никанорович учит и воспитывает маленьких читателей неназойливо, исподволь, незаметно дает педагогический урок и их родителям — как в тех или иных случаях вести себя с детьми. Общеизвестно, все дети разные, у каждого свой характер, жизненный опыт, пусть небольшой, но свой. От глаз педагога-писателя эти нюансы не ускользнули. Он сумел сделать книгу о детях и для детей. Здесь учтены и возрастная психология ребенка, и среда его обитания. Поэтому известные истины воспринимаются читателем свежо и по-новому. Целевая направленность автора, как и у его талантливых предшественников, — воспитать человека любящего как себя, так и весь окружающий мир.

В таком же ключе дано содержание второго раздела книги — «Какой красивый наш дом, углы высокие, прямые». Название здесь как бы становится эпиграфом. Раздел начинается с описания дома. Оказывается, и пол, и потолок носят женские имена: потолок Марья и пол Дарья — две подружки, такие же сердечные, как и мамы. Днем и ночью, зимой и летом стерегут родной дом. Это не просто пол и потолок — они как живые люди, близкие, как отец и мать. Есть уверенность, что, прочитав это короткое стихотворение в прозе, ребенок невольно проникнется уважением к отчему дому.

С третьего по шестой разделы книги посвящены временам года: весна, лето, осень, зима. Седьмой раздел — «Кто какой, кто, что делает?», восьмой — «Словоохотливый», или, буквально, «Лукошко со словами», или «За словом в карман не полезет».

Автор на собственном опыте учит малышей, как избегать «подводных камней» в жизни, советует, как исправить такие черты характера, как лень, хвастовство, пустословие, неуважение к старшим, к друзьям, озлобленность, задиристость и др. Используя разнообразные художественные приемы, он мастерски создает, например, речевой портрет героя. Так, в стихотворении «Ива» ветер в образе мудрого наставника иносказательно воспитывает малыша:

 

Кудрявая ива моя,

Ветер тебе рассказывает:

— На берегу не стой,

Русалка обманет,

В лицо брызнет водой,

Корни твои выдернет,

Тебя незаметно утащит,

Под воду унесет.

 

Прочитав такие стихи, ребенок не почувствует прямого назидания и лучше их воспримет.

Детские стихи и рассказы В.Ившина по духу народные. Он использует всё богатство и многообразие удмуртского языка, но при этом успешно привлекает и русские слова для обозначения тех или иных предметов, действий, явлений, состояний, чтобы ребенок с детских лет знал их лексическое значение и употреблял осознанно. Это свидетельство заботы писателя об обогащении словарного запаса малыша, развитии его речи. Например, рассказ «Знаешь ли ты?» посвящен описанию разновидностей ивы (оказывается, в зависимости от вида, по-русски ее называют по-разному: ракита, краснотал, лоза, ветла), и писатель со знанием дела приводит их характерные особенности, продолжая энциклопедические традиции известных просветителей.

Стремление показать богатство и народность удмурт-ского литературного языка проявляется и в практике использования омонимов, синонимов, архаизмов, неологизмов, диалектизмов. В этом отношении автора отличает чувство меры, умение двумя-тремя диалектизмами в общем языковом контексте изобразить специфику речи персонажа, его самобытность и тем самым дать возможность включить то или другое диалектное слово в активный словарный запас ребенка. Для того чтобы ребенок правильно усвоил лексические значения диалектизмов, архаизмов, неологизмов, автор дает их значения в сноске в переводе на русский язык или приводит синонимы.

Несомненно, положительным является и то, что автор широко использует детский фольклор (считалки, дразнилки, скороговорки, загадки, игры) и на их основе создает новые, например:

 

Олечка-волечка, капризулечка,

Каприз свой в чан опусти-ка.

Поварешкой своей перемешай,

Черпалкой своей черпай.

Разлей, рассыпь вороне,

Чтоб отнесла

Зеленой лягушке.

               

В книге много загадок: «Кочерга», «Метелка для печки», «Ухват», «Подушка», «Метла», «Замок», «Братья», «Утюг» и др.

Важно, что многие стихи В.Ившина исполняются как песни, например, колыбельная «Спи-спи, мой хороший», «Розовая песня» и др.

Следует подчеркнуть, что автор не забывает и о развитии логики мышления, развитии речи малышей. С этой целью в начале или в конце фразы, а иногда и в заглавии, он задает вопрос и дает возможность юному читателю завершить мысль автора и продолжить текст: «Черемуха сладкая. Желтый мед — еще… (слаще)»; «Кузнец кует. Швея… (шьет)»; «Охотник охотится. Поэт… (творит)».

Используя народные приметы, детский устный фольклор и т. д., писатель создал свои оригинальные произведения, которые обогатили удмуртскую детскую литературу. Самобытными размышлениями, наблюдениями, дидактичностью, энциклопедичностью он, несомненно, нашел в ней свою нишу.

 

 

Альберт РАЗИН

 

О ФИЛОСОФИЧНОСТИ ПОЭЗИИ

ВЕНИАМИНА ИВШИНА

 

Вениамин Ившин как поэт привлекает меня нежной лирикой и философичностью своих произведений. Он подмечает особенное в неприметных на первый взгляд явлениях (и в природе, и в человеческом характере, и в отношениях между людьми) и тем самым вынуждает читателя задуматься. В каждом его произведении — философское видение мира. Так и должно быть — каждый настоящий поэт является философом.

Как и подобает философу, Вениамин Ившин не вещает истину конечной инстанции, а размышляет вслух, задается вопросами, приглашает читателя к размышлению о повседневных и глобальных проблемах, о смысле жизни. Его лирический герой, как правило, вступает в платоновский диалог то с деревом, то с речкой, то с читателем. В качестве примера можно рассматривать такие стихи, как «Омут», «Разве забыла?», «Над заснеженными лугами», «Репейник», «Отчего гордыня обуяла?», «Мелодия цветения», «Вопросом на вопрос» и многие другие.

Вениамин Ившин усвоил законы и принципы диалектики, понимает взаимосвязанность и противоречивость мира. Вот поэт отмечает, как ярко цветущая клумба из маков в палисаднике влияет на настроение и взаимоотношения людей; в «Грозовом облаке»  — выражает благодарность туче (которую все боятся) за доставленные положительные эмоции и сам удивляется своим ощущениям; в стихотворении «Ты говорила», в ответ на жалобу любимой, что в разлуке их разделяет даже небо, возражает: в разлуке небо их объединяет.

Лирический герой способен наслаждаться не только трелями соловья — и чириканье воробья может быть гимном Природе. Когда его жизнь складывается прекрасно, он начинает сомневаться: земля-то круглая, следовательно, всё меняется, и день не каждый раз бывает солнечным, а жаркое лето сменяется морозной зимой. Но когда герой действительно оказывается втянутым в противоречия, когда испытывает сильнейший стресс, то не впадает в панику, а находит жизненную энергию в глубинах собственной души.

Поэт не боится жизненных невзгод, относится к ним по-философски. Откуда у него это сочетание нежной, ранимой лирической души (откликающейся на каждый шорох ветерка, на каждый взгляд доброго или недоброго человека) и железной стойкости к перипетиям судьбы? Думается, правы те, кто утверждает, что основы личности закладываются в семье, прежде всего матерью, передающей своему чаду тепло своей души, способной ради него к самопожертвованию. Действительно, от родителей многое зависит в том смысле, каким станет ребенок: уверенным или боязливым, внимательным или бесцеремонным, наблюдательным или равнодушным, трудолюбивым или ленивым. Благодаря бескорыстной материнской любви на всю жизнь заряжается энергией«человеческий аккумулятор» ребенка. Благодаря подаваемому ею примеру проявления терпеливости ребенок усваивает урок стойкости. И мы никогда не переоценим труд женщины-крестьянки, матери поэта, взрастившей лирика и гражданина.

Вениамин Ившин, конечно же, впитал мудрость из народной кладези, именуемой фольклором. Об этом он говорит открытым текстом в стихотворении «Калык визь». Также и в других произведениях явно или в подтексте ощущается влияние народной философии.

А философия удмуртов основана на принципе «не навреди». Она противостоит волюнтаризму западной цивилизации, динамизму урбанизации и направлена на формирование в индивиде понимания взаимосвязанности мира, формирование человеческой буферности и восторженно-поэтического восприятия мира.

Поэзия Вениамина Ившина облагораживает, одухотворяет и возвышает читателя именно благодаря удмуртскости автора. И хочется сказать начинающим: чтобы подняться над уровнем стихоплетства, чтобы называться поэтом, недостаточно знания языка и техники стихосложения, недостаточно умения открыться читателю, необходимо еще стать носителем синкретичной культуры своего этноса.