«А ПОТОМ БУДЕТ КНИЖНАЯ ПОЛКА…»

 

Жилин С. Перед ледоставом: Стихи и песни. Ижевск,2001 г.

 

Всю жизнь мечтал он об оригинальности сглаженной и приглушенной, внешне неузнаваемой и скрытой под покровом общеупотребительной и привычной формы, всю жизнь стремился к выработке того сдержанного, непритязательного слога, при котором читатель и слушатель овладевают содержанием, сами не замечая, каким способом они его усваивают.

Б.Пастернак. «Доктор Живаго»

 

А если я уйду один,

Вы вспоминайте без печали,

Что будет встреча впереди

На старом маленьком причале…

 

Лишь свет в разжатых кулаках —

Нет ни купюры, ни монеты.

Я, как и прежде, в должниках,

Но не смотри, Харон, на это.

 

На женский плач не обернусь,

Душе по нраву скрип уключин…

Когда еще к вам соберусь?!

Перевези, старик. Не мучай.

 

Умолкла музыка любви

И стихла эхом многократным.

Старик отвел глаза: «Живи.

Перевезу… Потом… бесплатно».

 

Это стихотворение Сергея Жилина — образец той сдержанной и непритязательной простоты стиля, о которой мечтал поэт Юрий Живаго и, следовательно, сам автор романа, поэт Борис Пастернак. Однако, как мне кажется, научиться стилю нельзя. Стиль дается поэту Богом: «Каждый пишет, как он дышит…» Конечно, можно совершенствовать мастерство, что-то менять в манере написания, но для того, чтобы кардинально изменить стиль, нужно вначале сломать себя.

Сергей Жилин уже более двадцати лет пишет стихи и песни, и все эти годы он верен себе во всем: верен друзьям, образу жизни, профессии, своей журналистской теме. И в поэзии он верен себе: пишет, как дышит. Дышит ежедневно так, словно это его последний день, и пишет каждое стихотворение так, словно это его последние стихи. Его поэтический голос звучит спокойно, без надрыва, без пафоса. Это осознанная позиция автора:

 

Не сорваться бы только на крик,

А сказать что-то важное просто.

 

Пожалуй, скромность и достоинство — это главные черты лирического героя, и в этом автор поэтический очень близок автору биографическому. В творческом мире Ижевска Сергея Жилина знают многие, но поскольку Сережа всегда был, как говорится, своим парнем, жил среди нас, давным-давно начал писать и петь песни, то никто из знакомых не относится к нему как к звезде или кумиру. Его фигура, как на днях с горькой иронией пошутил Сергей, слишком буквально заметна на улицах родного города. Но при этом его творчество, наоборот, постоянно остается в тени. Да, пишет, да, поет свои песни. И что? Не он один, возможно, думают его друзья, которые тоже пишут и поют и тоже не страдают от чрезмерного внимания публики.

Сергей Жилин, я знаю, давно мечтал о своем первом поэтическом сборнике. Несколько раз пытался его издать, искал деньги. Но не получалось, и это понятно: самому автору издавать свои стихи трудно, просить деньги стыдно, бегать по спонсорам — унизительно. И все-таки книга «Перед ледоставом» появилась на свет. Каков эффект от издания стихов? Казалось бы, многие знали, слышали его песни. И вот тексты песен и стихотворений, отобранные автором, напечатаны в одном сборнике. Теперь любой человек может спокойно, наедине с собой, внимательно и вдумчиво вчитаться в каждую из напечатанных строчек и понять: зачем? Зачем автор решился на этот шаг? Что нового хотел он поведать нам — чужим и близким, знакомым и незнакомым?

Я очень внимательно прочитала все стихотворения сборника, и не один раз. Поразил он меня? Да. Открыла ли я автора с новой стороны? Да. Нашла ли я какие-то новые идеи или художественные открытия в его поэзии? Несомненно.

Главное мое открытие в поэзии Сергея Жилина — постоянное, ежедневное и привычное ощущение пограничности существования лирического героя. Пограничное состояние между жизнью и смертью — это тот главный нерв поэзии Сергея Жилина, который придает его стихам особое напряжение. И именно это высокое напряжение чувств составляет скрытый контраст простоте и безыскусственности стиля.

 

Озабоченно и хмуро

Друг качает головой —

Да, похоже, пуля — дура,

Если тоже он живой.

Плюну косточку от сливы

Я в раскрытое окно.

Хорошо, что все мы живы,

Хорошо, что есть вино.

 

Рефрен «хорошо, что все мы живы» заставляет читателя задуматься о том, что могло быть иначе. И в самом деле, разве есть гарантии, что никто из нас не умрет сегодня или завтра? Болезнь или террористический акт, автокатастрофа или взрыв бытового газа. Кто застрахован от трагической случайности? Однако в обыденной жизни мы не думаем о смерти, отгоняем мрачные мысли и надеемся на лучшее. И только поэт не позволяет себе забывать о зыбкости нашего земного бытия: «И Смерть явилась всадником крылатым, Какого цвета конь — не мог я разобрать»; «Что от жизни моей осталось? — Может, год, может, два, в общем — малость»; «Что остается? — Последняя строчка, И за спиною — пустой коридор»; «Ну, а пока что я живой…»; «Когда тебя из дома понесут…»; «Но знаю — умирая, Доволен ты судьбой».

Лирический герой постоянно помнит о смерти еще и потому, что умирают друзья. У Сергея Жилина много стихотворений, посвященных памяти известных и любимых людей. Борис Заходер, Юрий Коваль, Евгений Клячкин. Память о них — это постоянная боль, но это не значит, что поэт вспоминает о друзьях только после их смерти. Сборник «Перед ледоставом» удивителен еще и тем, что большинство стихотворений автор посвящает конкретным людям: друзьям, родным, знакомым, а иногда просто случайным попутчикам. Лирический герой его поэзии, так же, как и биографический автор, — Странник, бродяга, путешественник, поэтому так много у него друзей, так много незабываемых встреч. Дорога для него — это образ жизни: «Через осенние дожди, Через Казань, через Сарапул…»; «Покидая этот город, Обрывая пуповину…»; «По России, как просили, Мы торопимся в ночи»; «Корабли плывут вдоль реки В море Белое, в Соловки»; «В метро зеленой электричкой, Ты мчишься прочь от февралей».

Зачем человек отправляется в путь? Покидает родной город, мчится по России в ночи через Казань, через Сарапул… В Соловки, в Ленинград, в Одессу… Что заставляет его отправляться в дорогу? То ли жажда острых ощущений, то ли желание счастья, а может быть, это поиски Бога?

 

Иду по древним городам,

Их улочкам и площадям,

Без цели и без толка.

Те улочки — то вверх, то вниз,

Ну, чем, скажите мне, не жизнь,

Когда вокруг простору столько?

 

Значит, странствует наш герой «без цели и без толка»? Или ради того простора, которого лишь в других древних городах так много? Простор, небо — всегда рядом с тем, кто идет по дороге. И только тот, кто много путешествует, замечает небо всегда и везде. Странник дружит с небом, общается с небом и надеется на него: «Здесь божественный хор Нам открыл коридор В голубое московское небо»; «И захлебнувшись небом, небом, Зажав в руке кусочек хлеба. Кому ты говоришь “прости”?»; «И летит по небу поезд…»; «Так близко были небеса»; «Только в небесно-подоблачной выси Вдруг отворят ворота»; «И глядит скрипачка в небеса, Будто впрямь стоит у Господа в прихожей»; «Цвет синий — обветшавший купол, Разорванный небесный рупор»; «И глядятся в небеса Два счастливых человека».

Небо, Харон, Стикс. Вот куда в конце концов приводит любая дорога. Но никто из нас не думает об этом ежечасно, ежеминутно. Только поэт-странник никогда не забывает о близости неба и помнит, что и Небо неустанно глядит на нас, наблюдает сверху, судит. Под взыскующим оком Неба всё время живет поэт, и душа его ежеминутно готова к воспарению. Это ли не вера в Бога?

«В поэзии Сергея Жилина, — сказала, прочитав сборник, моя шестнадцатилетняя дочь, — присутствует тайна. То есть поэт всё время пытается разгадать тайну жизни, а ее разгадка — в смерти, за той чертой, за Черной речкой…»

Только за рекой Стикс откроется тайна жизни и смерти, и смысл жизни, и ее цель. Но всё дело в том, что ранее того срока, который тебе отпущен, старик-паромщик эту тайну не откроет. А следовательно, тайну эту при жизни не разгадать. Но, пытаясь заранее предугадать свой срок, свой последний час, лирический герой Сергея Жилина торопится задать себе главный вопрос. Поэту, жизнь которого едва ли перевалила за экватор, важно уже сейчас ответить на вопрос, который люди, как правило, задают себе лишь в старости.

 

Что от жизни моей осталось?

Может год, может два, в общем — малость.

Может год, может два — и только,

А потом будет книжная полка.

 

Мне кажется, для поэта разгадка тайны жизни именно в этих двух словах: «книжная полка». Издание книги — это очень важный шаг, которому предшествовали сомнения и раздумья: а нужно ли? Но вот книга издана, а покоя нет. Сейчас еще важнее то, как оценят книгу читатели? Вопрос не праздный. Ибо кто он такой, современный поэт, да еще и живущий в провинции? Какой он имеет статус в современном социуме? Да никакого. Современный поэт — нет, не пророк, и «глаголом жечь сердца людей» он даже не пытается. Современный поэт не пытается встать в позу, чтобы громогласно посвятить лиру народу своему. Народу никакого дела нет до поэтов, и любой из авторов прекрасно знает свое место. Он не скажет: «Мое имя — Россия, а Евтушенко — псевдоним». Поэт сегодня стал скромнее, проще:

 

Я был дождем и фонарем,

Я растворялся в каждом доме,

Я был морщинкой на ладони

Страны, в которую влюблен.

 

Но согласитесь, что эти строки звучат более искренно и сердечно, чем гражданственная лирика великих поэтов XIX века. Новое время требует новых интонаций, новых слов и, главное, новых идей в литературе и жизни.

 

Поэт в России лишь тогда поэт,

Когда больное у поэта сердце.

 

Пожалуй, больное сердце — это единственная привилегия, которую имеет современный поэт. Но если и болит сердце у поэта, то лучше говорить об этом тихо, скромно и так, к слову, чтобы не подумали, что жалуется. Лирический герой Сергея Жилина не жалуется. Наоборот, он почему-то всё время чувствует себя чьим-то должником.

 

Что же, судите меня по делам,

Что же, рядите о строчках и датах…

Будучи правым, уйти виноватым —

Это от мудрости или со зла?

 

Снова поэт задает нам загадки. Почему виноватым? В чем? Откуда это ощущение вины? А следующие строки, кажется, еще непонятнее:

 

Но в паутинке дней и дождей

Ищешь лазейку — тяга к свободе,

Если она существует в природе,

Жизни сильней, смерти сильней.

 

Возьму на себя смелость объяснить, как я понимаю эту странную фразу о тяге к свободе, которая, с одной стороны, всего лишь поиск «лазейки в паутинке дней и дождей», а с другой стороны, она «жизни сильней, смерти сильней». И мне кажется, что единственное, что сильнее жизни и смерти для поэта Сергея Жилина, — это именно та книжная полка, вернее то место, которое займет на этой полке книга его стихотворений:

 

Жизнь пошутит и зло, и колко,

Если будет другая полка.

Если книги тусклы как будни,

Пусть вообще ничего не будет.

 

Мы, провинциалы, привыкли считать, что настоящая русская литература создается где-то там, в Москве, в центре российской жизни. Дурная традиция недооценки всего своего, местного пагубно сказывается на духовной и творческой атмосфере нашего города, республики. Но стоит только внимательно вглядеться в тех, кто живет рядом, и можно увидеть много интересного и заслуживающего внимания. В Ижевске живут, дышат и пишут замечательные поэты, и это факт, с которым невозможно не считаться. Ибо каждая настоящая поэтическая строка оказывает свое неизбежное положительное воздействие на окружающий нас духовный климат. Это воздействие скажется не сразу, не мгновенно, но скажется обязательно. И как хотелось бы, чтобы каждый из нас ощутил свою ответственность за то духовное пространство, в котором мы обитаем. Ощутил свою личную ответственность, ибо не только поэт Сергей Жилин, но и каждый из нас — «последний человек на стыке всех земных историй».